прости меня.
ты же всегда прощаешь
и понимаешь, как никто другой.

Руки по шелестящему пергаменту снова, снова комок, - и огонь яростней в камине. Не верю. Не верю, что кто-то может писать чернилами бесценными по дорогому пергаменту такие жуткие слова. Представляю, как чьи-то утонченные пальцы обнимают перо и выписывают эти замысловатые закорючки, превращая это в зловещее зрелище. Страх. Липкий страх по коже, а на лице ни тени ужаса, того, внутреннего. И вот снова рву в клочки дорогую бумагу, прерывая «жизнь» слова умри. Парадокс, не так ли?

Глупо. Эти письма «смерти» стали приходить мне несколько дней назад. Может, неделю назад пришло первое, сейчас оно кажется мне цветочком по сравнению с тем, что читаю я сейчас. Тогда было что-то вроде «не выходи», а сейчас искреннее пожелание покончить с жизнью. Почему я читаю эти строчки раз за разом, все равно ведь знаю примерное их содержание? Любопытство – не порок, а для меня так и вовсе лучшая «подруга». Я вчитываюсь в уже знакомые завитушки на букве «у», «д» или «р». Они стали мне родными, эти буквы. Это парадоксально, но я, как сумасшедшая, помешанная на пятикурснике, жду будто бы любовных записок, прямо как в Хогвартсе. Я даже ни слова не промолвила Бастиану про это. Потому что это мое – личное, сокровенное. Наверное, я глупая, и мне следует прямо сейчас брать метлу и лететь к брату. Чтобы быть под его защитой  опекой. Правда, могу представить, как мне влетит.

Еще глупее было сделать то, что я вознамерилась. Конечно, если Вы знаете меня не один день, и не месяц, и не год, то Вы прекрасно понимаете и не тешите себя надеждами о том, что я пробуду дома весь день. Но моей натуре искателя приключений срочно захотелось сладкого. Вот верьте или не верьте, но именно леденцы вы тащили меня из дома в столь темный час. Была не ночь, но уже и не день, - поздний вечер. Надевая теплый плащ, укутываясь в длинный шарф, заматывая все вместе с половиной лица, смотрю в зеркало. Не отрываясь_пронзительно. Что-то не так. То ли тень, то ли блеск. То ли мое разыгравшееся воображение. Мне хочется сладкого, а это лишь блик от свечей, зажженных по всему коридору, - думаю я, не веря ни во что. Абстрагируюсь от страшных писем, что уже давно стали горсткой пепла и моих невыплаканных слез, дрожащих рук и содроганий, и выхожу на улицу.

Глупо. Глупо. Даже я сама признала себя умалишенной девушкой, лет шестнадцати, что крадется через темный коридор к любимому мальчику. Хотя в Хогвартсе я не была таковой, ибо была звездой для противоположного пола, но звездой недоступной и слишком яркой, но я знала, что все девочки тайком встречаются. Встречаются, нарушают правила, влюбляются;  но я грезила только собой.
Ни единой души вокруг. Шепоток в голове напоминает мне содержание каждого письма в от-дельности_отрывками, самыми ужасными и пугающими. Руки тут же становятся мокрыми от нервозности, что накрыла меня с головою, по спине капли пота – от того, что рисует мне мое больное_помешанное подсознание. Вот надо мной заносит неизвестная тень клинок, с красивой рубиновой рукояткой; вот парень, что учился на моем курсе, становится извергом и несколько раз на меня «круцио». А вот тень напротив меня стоит. Это уже реальность. Тень нечеткая, расползается по стенам арки, под которой мне нужно пройти, ибо обходного пути здесь никогда и не существовало. Тень грозит мне, а на деле не двигается. Стук моих каблучков о брусчатку становится тише и медленней. Я сама показываю свой страх врагу. Может, он мнимый_недействительный? Хочется, как в детстве, протереть глаза кулачками и поверить в то, что мнимое так и останется сказкой, которую я сама себе придумала. Про себя шепчу, что я – чистокровная ведьма, что я – могущественная и смогу за себя постоять. Рука шарит яростно_почти панически по карману в поисках спасения. Волшебная палочка. Ее нет. Другую руку в левый карман. Благо, Мерлин пожелал мне успеха. Пальцы обволакивают любимое дерево, и оно дарит мне чувство уверенности и тепла. Тепло – как поддержка, как гарант того, что я не умру. Не сегодня. Не сейчас. А в действительности: шагаю упрямо, однако, в лапы своей смерти. Потому что знаю, если поверну, то окажусь мишенью еще быстрее, чем, если я буду продолжать гнуть свою линию. А ведь я не верила. Ни в заголовки газет, ни в статьи журналов, где большими буквами писали о том, что нечистокровные ужесточились и стали нападать на чистые крови. Я, всегда лояльная в этом вопросе, желала всем счастья и мира, даже Бастиану и отцу, которые ярые подвижники чистокровия, утверждала обратное. Тщетно. Думала, что это грязные сплетни и россказни тех, кому не хватает денег на существование. Думала, что на меня не нападет никто и никогда.
Бастиан, где ты?
По шее, казалось мне, струится пот ручьем соленым, но нет, шарф впитывал всю соленость и страх в себя. Улыбаюсь, подходя к заветной арке. Еще пара-тройка шагов, и я буду на улице, освещенной фонарями сильнее, чем здесь, в закутке, созданном окружением домов вплотную.
А в голове только одна мысль: «только бы не умереть».
Увеличиваю скорость шагов, из-за чего каблук попадает в какую-то прорезь. Торможу. Но и без этого меня бы оттащили бы к стене и больно приложили бы об нее. Больно. И почему я не трансгрессировала? Пробую. Никак – антиаппарационный блок. Подготовились. На затылке что-то теплое. Нет, только не кровь. А в лицо грязный рот грязные слова.
- Поганная чистокровка! – так же, как и грязнокровка. С плевками в мое напудренное_милое личико он всю свою ненависть и злость на мир выплескивает. Жмурюсь, причитая о том, какая я дура.
А в руке зажата палочка, но только не вымолвить ничего, не подумать. Мысль! Подумать. Думаю о том, чтобы ему было так же больно, как и мне, там, в районе затылка. Его отшвыривает назад. Ненамного. Ненадолго. Но мне хватает. Чтобы пробежать пару метров, крутануться на месте и подумать только об одном человеке, о Бастиане.

      Я не шпионка. Я не модель, не красавица с подиума. Я не представительница какой-либо серьезной_крупной компании [ее владелица_основательница]. Я не любовница кого-нибудь из тех, с кем любому человеку стоило бы иметь хоть какие-то связи. Я не та, которая возглавляет какую-нибудь преступную шайку, кокетливо называя это собственным делом. Я… Я не такая. Совершенно чужая среди всех этих людей, которыми было заполнено это здание. Заполнено до отказа; в любой части, особенно не так пристально охраняемой, как личный кабинет Лакруа, можно встретить кого-то, кто непременно был одним из перечисленных. Они были; а я – нет. Черт возьми, я же просто блондинка из IT-отдела. Я просто блондинка, имя которой вечно забывали_не пытались даже запомнить. Одна из; одна из никого. Какого черта я делаю здесь, каждый раз вздрагивая от страха [и умирая, где-то глубоко в душе от каждого шороха]? Я не супергерой; я вообще не герой. Я глупая девчонка, которая просто захотела кому-то и что-то доказать. Ну да, как же «кому-то».  И кусая губы, выдыхая так тихо-тихо, я снова мысленно прокляну себя за эту непомерное желание доказать всем, что я… я не просто так, я кто-то. Кто-то, кто может быть очень нужным; необходимым, если не как воздух, то хотя бы просто необходим. Ладошкой по лбу себя ударить незаметно. Глупая девчонка [и так могу называть себя лишь я; и обязательно не вслух]. Почему истинные причины понимаются так поздно? Как и всегда. Только теперь пути назад нет; по крайней мере, такого же легкого и даже чуточку изящного, как входа. Запертая в четырех стенах, как птица, закованная в прутья. Неприглядная картина.
   
       В следующий раз буду молчать. Именно молчать, кивая головой как китайский болванчик и соглашаясь с каждым нелепым планом Куина. Обязательно буду молчать, плотно сжимая напомаженные губки. Молчать. Сжимать. Кивать. Никакой инициативы, что заставляла бы с каждым шагом умирать от страха. Это еще больше выдаст меня, я знаю. Но справиться с каждым разом сложнее, хоть и голос_слова сладки, как мед, а кокетливые глазки то и дела, что стреляют из стороны в сторону [якобы скромно; но откуда вообще это взялось?]. Пусть лучше берут свою Сару [внезапно воскресшую для всех, внезапно появившуюся для Оливера да еще и с новыми прибамбасами; раньше она вроде была всего лишь скромной девочкой из колледжа, которая всего лишь развлекалась с богатыми мальчиками на яхтах]. Или вон, посвящают ее сестрицу и пусть проворачивают все они. Я вообще с радостью тогда оставлю все! Хотя, кому я вру. Я не брошу компьютеры. Кого угодно – но не их; с одними уже так поступила, повторение как-то слишком бесчестно. Я больше не ввяжусь во что-то подобное; я клятвенно себе это обещаю. Именно сейчас, путаясь в прямом коридоре, ощущая холод карты-ключа, небрежно запиханной в платье.
   
       Огромная библиотека. Чересчур огромная. Пальцы несколько ослабнут, выпустят туфли. Передвигаться босиком по ковру было чересчур приятно. Поэтому и забылась. Поэтому и даже выдохнула так удивительно спокойно. К тому же, это чудо [ирония, да, знаю, но что поделать] в маске должно где-то быть здесь. Он обещал. Он должен быть здесь и уже не должен вообще руки-то моей отпускать. Вывести в целости и сохранности. Хотя… нервно выдохну, зажмурив глаза на мгновение. Его нет. До сих пор нет. Осторожно подойду к стеллажам; сколько много книг, знакомые названия_чертовски красивые переплеты. Так и хотелось бы взять хоть что-то в руки, но вместо этого пальцы лишь скользят по переплетам и золотым буквам. Я всегда хотела иметь библиотеку, но каждый раз не было возможности на такую роскошь. Мать никогда не любила этой «книжной пыли», а в новой квартире не было достаточно места, чтобы расположить в ней все, что хотелось бы. И оттого обида в сердце так кольнула. Кому-то все, кому-то ничего; даже если это «все» для первых совсем неважно, лишь как очередная игрушка, которой можно было бы похвастаться перед другими.
   
      Я ненавижу Оливеру Куина. Особенно за то, что он каждый раз помыкает мной на чужих глазах, заставляя делать чертово кофе. Я ненавижу Оливера Куина за то, что он и есть этот мститель в капюшоне. Я ненавижу его за то, что он когда-то рассказал мне это. Я ненавижу Оливера Куина за то, что он так бесшумно подкрадывается сзади и заставляет мое бедное сердце снова нервно биться в груди и падать куда-то вниз. От страха, естественно. От него, вроде бы. Чуть ли не вскрикиваю, практически подпрыгиваю. Но замираю, просто, чтобы попытаться дыхание восстановить и тяжело_больно бьющееся в груди сердце. Чуть не выронила книгу, которую решилась взять. И надо было бы этой самой книгой врезать ему. Но книгу жалко. Такая потрясающая книга, первое издание все же.
   
      - Ненавижу это, - едва-едва слышно выдыхаю, но наверняка он расслышал. Сложно что-то не услышать в той кромешной пустоте, командовала которой тишина. Но я не расслышала. Не услышала ни единого его шага. Но.. Я ж не супергерой, правда? И способностей у меня нет. И я не дрессировала себя пять лет на острове. И я… Я просто блондинка из IT-отдела. Вдох_выдох. – Да, карта, точно, - резким голосом произнесу я. Карта, конечно, карта. А как же... С тобой все нормально, до тебя не домогались? Не убили? Хотя, да, я же живая_здоровая. Но все-таки, можно было бы и поинтересоваться. Запускаю пальцы в декольте, вытаскиваю карту. Значительно удобнее стало в этом платье теперь, когда ничего лишнего в нем нет.  И как только ладонь избавится от этого ключа, даже на душе станет спокойнее. Сделаю небольшой шаг; мне как-то слишком тяжело находиться рядом с ним, когда он весь такой строгий_серьезный. Неприятно. Слишком он сейчас отличался от того человека, что был в том Логове [и неважно, как они называют то место; я его называю именно так]. В хорошую сторону? В плохую? Просто в неприятную, словно никогда и не знала этого человека. А, точно! Я же итак ничерта не знаю, кроме того, что тот остров просто кишел какими-то девицами. – Ага, - нелепая улыбка ну губах в ответ ан его холодное «молодец». Стало ли легче_проще? Вряд ли, что-то непомерной тяжестью до сих пор покоилось в груди. Я не знала, что могу такое выдерживать [для кого-то глупости, для меня – что-то необъятное и страшное]. – Что? – пропищала я, но и глазом моргнуть не успела, как Оливер словно испарился в этой приглушенной темноте. Потрясающе! Вот и верь после этого начальству
   
      Кто-то идет. Его слова до сих пор гулким эхом блуждали в голове. Пытаюсь быстро нырнуть в босоножки, что покоились на паркете, но не успеваю и шага сделать, как дверь открывается и в проеме появляется человек Один человек. Слава богу. Один человек, а не парочка, решившая устроить рандеву в ближайшем помещении. Но это был хозяин дома. Чересчур довольно улыбнувшийся, увидев меня. Робкая улыбка коснулась и моих губ, а внутри все с ледяным грохотом обрушилось. И что сейчас? Снова лепетать про потрясающую библиотеку? Это будет так глупо.
   
      - Извините, не смогла удержаться, - выдохнула я. Но его похоже вряд ли интересовали предстоящие разговоры-похвалы насчет всех книг, что я успела заметить. Его совсем не интересовали подобные тонкости, иначе бы его шаги не были столь стремительными, повадки – наглыми, а столкновение моей спины с ближайшим стеллажом таким… быстрым. От него несло алкоголем и табачным дымом. Гадкая смесь, от которой можно и задохнуться. Руки этого человека быстро стали откровенно лапать мое тело, то и дело зацепляя пальцами край короткого платья. Мои попытки сопротивления… Ну почему даже мне они казались такими жалкими? Без каблуков и чего-нибудь под рукой… Против него? Да он только сантиметров на 20-25 выше меня был сейчас!
   
      - Этот способ извинения мистера Куина за свое отсутствие я принимаю, - я успела только всхлипнуть и попытаться что-то возразить. Бесполезно. Он принимает меня как за способ изменения? Словно меня послали, как девочку для быстрого секса в библиотеке? Наверняка, со стороны так и могло выглядеть. – Вы ошибаетесь, - пытаясь скинуть его руки с себя, я сделала только хуже. Он перехватил мои ручонки за запястья и прижал и к стеллажу. – Мистер Лакруа! – почти истошно кричу я перед тем, как он заткнул меня до ужаса грубым_неприятным поцелуем. Да он чуть ли не засунул свой язык мне в глотку! Боже, я готова сейчас даже умереть на этом месте. А он ведь это все видит_слышит. И ему плевать. Отлично! Дела важнее. Кто бы сомневался. Я кусаюсь_царапаюсь, как недобитая кошка. А его только заводит. И извините, но это уже даже чувствуется. Кусаю больно его до такой степени, что чувствую стальной привкус крови во рту. Не своей крови. – Отпустите меня! – ага, и на лимузине домой прям сейчас доставит. Самодовольная ухмылка. Пальцами стирает кровь с губы. – Я же сразу все понял, не дурак же. И платье короткое, и вообще все, как мне нравится, только вот вырез… - и руки тут же рванут платье на груди, от чего оно почти расползется. Спасибо, Оливер, что забрал карту пораньше. И спасибо, что отмалчиваешься и делаешь что-то свое. Будет тебе кофе. С цианидом. Завтра же. Если я вообще доживу до завтра.

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Я люблю сумасшедших, таких, которые бешено хотят жить, бешено хотят говорить, которые хотят иметь все сразу, которые никогда не зевают и никогда не говорят банальностей, а всегда живут в кайф.

внешний вид

     Начало дня, все как обычно, встала, умылась, почистила зубы, ну вообщем все по стандартной схеме. В этот день, было одно из самых знаменательных событий за последний год в моей жизни. Что уж сказать, этот год прошел без особо каких-то ярких событий, может быть я, в силу своей профессии уже перестала считать некоторые события важными. А может быть мне просто был необходим всплеск эмоций, подъем настроения, врежьте мне хоть кто-нибудь в конце та концов. Сегодняшний вечер обещал бурю впечатлений, но пока не об этом. Если вспомнить с чего начался этот год? Съемки, потом были съемки, потом были еще съемки, и, ах да, СЪЕМКИ! Я не покидала съемочную площадку ни на минуту. Ну а, если так подумать, зачем? Мои лучшие друзья со мной, моя семью тоже очень часто приезжает ко мне навестить меня, если какого-то рода мероприятия, то путь был один, с площадки в машину до дома, подготовка, опять в машину и как по накатанной. Для многих покажется моя жизнь сказкой, ведь я знаменитая актриса, певица, модель. Меня знают и любят миллионы. Но что вы скажете на то, что за вами все время наблюдает камера, это как нескончаемое реалити шоу, если на площадки это операторы сериала, то за ее пределами, это папарацци и все возможные телешоу. Мне до безумия это вес нравится, вы не подумайте, что я вам тут жалуюсь, это действительно так. Я до сумасшествия люблю свою работу и все то, что я делаю. Ведь она дала мне замечательных друзей и коллег, она помогла мне что-то изменить в себе в лучшую сторону. Она сделала из меня ту, которой я являюсь на данный момент: сильной, целеустремленной, волевой женщиной. "Все, что не убивает делает нас сильнее" - сказал кто-то из великих. Моя работа пока меня не убил, значит сделала сильнее. И вот сегодня, именно сегодня, мы празднуем выход сотой серии нашего сериала. Если так подумать, то за сто серий произошла столько событий, которые просто так и не расскажешь. Даже элементарно, спроси меня про Кэролайн, про то как её жизнь развивалась на протяжении этих самых ста серий, я отвечу, что лучше тебе посмотреть сериал, на словах это будет долго и не так впечатляюще. Все ребята сегодня будут блистать во всей своей красе, и конечно же, прежде чем отправиться на вечеринку, мы девочки, должны провести как минимум три часа возле зеркала. Пора мне уже полностью проснуться, пробудить свой разум, растрясти тело и отправиться к Нине, на процесс, который называется: внешний вид.
     И вот, спустя три с половиной часа, мы все же были готовы уже отправились на вечеринку. Мне было крайне интересно, приготовили ли для какой-нибудь сюрприз, или как обычно, звездами вечера будем мы, и нам придется веселить весь присутствующий народ? Так происходит каждую вечеринку, не то что бы мне это не нравилось, но все же хочется почувствовать себя неискушенным зрителем.
     Вот мы и оказались на одной из самых ожидаемых вечеринок этого сезона. Вокруг множество людей, все улыбаются, подходят, здороваются. Я тоже улыбаюсь, я всех так искренне рада видеть. Здесь все, даже те актеры, чьи персонажи уже давно не задействованы в сериале. Мэтт уже крутит в вихре радости Добрев, а Торри бежит ко мне обниматься. Я крепко обняла её, ей сейчас как никому крайне необходима поддержка со стороны друзей. Развод с Полом был для неё очень болезненным, но, судя по улыбке, она это переживает с гордо поднятой головой. И так держать, Торри, кто знает, может именно сегодня ты встретишь кого-то, кто затмит все это время, пока ты была замужем за Полом. Торри отошла от меня, и направилась к Саре, которую увидела стоящую неподалеку от баннера с названием сериала.
      Все вокруг пили шампанское, все радовались и веселились. Я подошла к столику где стояли полные бокалы шипучего напитка, только я взяла один, как ко мне подлетела Нина, крепко сжала меня в своих объятиях, только отпустив схватила меня за руку и потащила танцевать. Не то, что бы я была настолько пьяна что бы уже танцевать, но выпитый бокал шампанского только по приходу на вечеринку, заговорил во мне уже давно. Нина была настолько веселая, она кричала и улыбалась, мне захотелось поддержать подругу, а что бы добиться такого эффекта, я залпом выпила бокал шипучки, что был у меня в руке, потом схватив второй, приговорила буквально за пару секунд. И вот, я уже кружусь в танце, а рядом моя лучшая подруга, мы веселимся, отдыхаем, нам до безумия весело.
       Добрев всегда отличалась хорошей смекалкой, а особенно, в алкогольном опьянении так эта женщина просто генератор  сумасшедших идей. Она что-то сказала на ухо мне и Катерине, которая танцевала рядом, тоже уже изрядно подпив. В силу опьянения, а может и просто из за громкой музыки, я не услышала ни Нину, ни то, что ответила ей Катерина. Я только лишь почувствовала уже привычное для сегодня телодвижение, меня опять куда-то потянули. Нина и Катерина направлялись к диджею. И это замужняя женщина. Что ж, Добрев быстро разобралась во всей этой технике и включила свою любимую песню. Мы умчались вновь покорять танц пол, все вокруг смотрели только на нас, кто-то снимал на телефон, кто-то просто запечатлил это в своей памяти, но то,что в центре события были именно мы, это ни сказать ничего. Мы просто взорвали вечер.
   - Может, сбежим? – крикнула находящаяся не далеко от нас Нина, а в руке у нее красовалась почти полная бутылка виски, что ж похоже вечер обещает быть незабываемым.
   – Я придумала, сначала мы поедем кататься на лимузине и петь песни, м? Точно, споем песни, а потом, пойдем гулять по городу? – с коварной улыбкой предложила она, подмигнув нам.
        Что ж, на удивление для меня, я сама не заметила, как оказалась в лимузине. Катерина подливала мне в бокал шампанское, а Нина высунувшись в люк, кричала что-то вроде того, как она любит Америку и тому подобное, я точно не уверена, так что утверждать не буду. В это время я поняла, что предел моей перепитости достиг критической точки, но почему-то, кстати, ПОЧЕМУ, я не остановилась?!  Останавливаться было не по мне, я всегда двигалась и буду двигаться только вперед. Может именно этот юный максимализм позволил мне проснуться с ужаснейшим похмельем в неизвестном для меня месте. Голова болела до ужаса, а я сама была зарыта в подушки и укутана в десятки одеял и простыней, я лежала на кровати. Это была не моя кровать, и не кровать кого-то из моих друзей или родственников, к кому бы я могла приехать в таком состоянии. Это была совершенно чужая для меня кровать, и что я могу делать на этой совершенно чужой для меня кровати, остаётся для мня неизведанным. Мне нужно вспомнить где я и что я вчера делала! Как же я не люблю такие сюрпризы. И вообще, где Нина и Кэт, они были со мной, бросить меня они не могли, да и не в состоянии они были бросать кого-то, поэтому они должны быть где-то поблизости. Я услышала какой-то непонятный шум доносившийся позади меня. Я попыталась развязаться и выбраться из этой паутины постельного белья, на удивление у меня это получилось и даже еще с первого раза. Я медленно сползла с кровати пошла на звуки, голоса были знакомы, но что они говорят было не понятно, да и сквозь головную боль трудно что-либо понимать. Когда я поняла, что звуки доходят из ванной я направилась прямиком туда, уже подойдя, я четко услышала голос Нины:
– И вообще, где наша блондинка, та, которая Аккола? - я попыталась улыбнуться, но это было несколько сложновато, так как почему-то у меня была слегка разбита нижняя губа, а точнее её правый уголок.
  - Аккола находится в не понимании и с жутким похмельем, что мы вчера творили и где мы вообще? - спросила я появившись в дверном проеме. На меня подняли глаза две мои самые близкие девочки, и по совместительству подруги по несчастью, хотя можно ли назвать это несчастьем пока не ясно.

Эта любовь не поддается описанию,
но только не для нас, мы и так знаем все сами
И может я не Эдвард, а ты не Белла вовсе
но давай забудем все и на миг представим...
Давай представим, будто мы попали в сказку
Будто я - Эдвард, а ты - Белла, и пусть опасна
Эта любовь... ты будешь для меня богиней
А я твоим... личным сортом героина
Оглядевшись вокруг и заглянув пару раз в холодильник, Алиса с улыбкой на сердце поняла, что девушки у Майкла нет. Об этом кричало в голос такие факторы, как: отсутствие домашней еды, ведь в моменты их отношений, она каждый раз хотела удивить кулинарными изысками, да и просто старалась, что бы в любой момент, дня или ночи, была свежая еда. Отсутствие любой еды  в холодильнике и шкафчиках. Ведь даже если люди питаются вне дома, у них всегда можно найти какие-то общие продукты. В конце концов, цветы на подоконники явно забывают поливать. Хотя возможно Алису просто воспитали по-другому, не как всех, из неё растили жену и маму, и она просто не может во многом понять девушек, которые предпочитают клубы, развязный образ жизни и роман на одну ночь. Очень часто, именно такие девушки пациентки Шилдс на работу и встречаться с ними в жизни она не очень хочется. А с другой стороны, это все полный бред, и просто желание верить в то, что возможно какой-то частичке души полицейского нужна Алиса.
-Я и так уже замерзла., - пожав плечами, Алиса обула тапочки и улыбнулась села на стул, пододвинула кружку с чаем и подула на него. Как только Лиса захотела сделать глоток, во всей квартире погас свет. Да уж, прям, как в фильме ужасов. Осталось только то, что бы из-за печки вылез Фредди Крюгер. Пройдя за парнем,  девушка не хотела остаться в чужой квартире одна, темноты Алиса боялась с детства, еще ребенком её напугал брат, схватив за ногу. Вроде бы, что тут такого, но Шилдс боялась темноты. Она до сих пор спала с ночником, потому что одной в пустой квартире по- настоящему страшно. А завести котика она не могла. С её работой   у него была бы возможность оставаться голодным. Взяв фонарик, брюнетка светила по направлению вылазки молодого человека. Вскоре она увидела свечи и удивилась, откуда у Майкла столь романтические предметы из раздела, удели мне внимание с продолжением. Но делать нечего, сегодня будет чай при свечах. Все больше это напоминало свидание, а не посиделки старых друзей. Но ведь какие они друзья, они ими никогда не были.  – Хуже, чем в морге, они вонять не будут, к остальным запахам можно привыкнуть.  Лиса пожала плечами и все- таки сделала глоток чая, тем самым обожгла себе язык и горло. Зажмурилась и закрыла рукой рот, вот уметь влипать в странные ситуации Алиса мастер. Уже можно мастер – класс показывать. Но как бы, ни отодвигались вопросы в дальний  ящик, когда-то надо было их произнести. Вопросов было много, а ответов на них не было. Может сейчас можно начать? В любом случае девушку не выгонят под проливной дождь, а в случае скандала, есть даже что побить.
-И что теперь будет? Конечно не совсем понятно, что именно Алиса имеет в виду, но она спрашивала именно про них, ведь просто так отпустить второй раз его она просто не сможет. А если ему это ничего не нужно? Тогда это будет больно, а если он не побоится наступить на те же грабли, то возможно что-то и выйдет. Ведь они так нелепо разошлись в первый раз, может нужно поставить все точки над i хотя бы во – второй раз? Девушка обогнула барную стойку служившую столом на кухне и встала перед парнем, аккуратно, словно фарфорового, обняла за шею и закрыла глаза. Один раз, раз и навсегда. Если играть, то играть по крупному, если оставаться не с чем, то открывшись, ничего не тая. Если падать в бездну слез, то с пониманием, что у него был шанс. Если начинать все заново, то безо лжи, без споров. Такой, какая есть,  на самом деле. Вот такой,  домашней, влюбчивой, не разбирающейся в людях. - Я все еще люблю тебя, я не играла тогда, когда спорила. Пусть он лучше молчит, чем говорит, что это все неправильно. Я хотела потеряться в ощущениях, думала, что сказав, мне станет легче, но этого не произошло. Стало лишь больнее, с полным пониманием ситуации. Дура, зачем нужно было портить вечер? Ведь ты просто могла наслаждаться его присутствием, его обществом, а завтра просто бы ушла, не сказав не слова. Как он тогда, повторила бы его действия. Но нет, тебе нужно все портить. Эгоистка.
-Мне, наверное, лучше уйти, - Алиса закрыла глаза и убрала руки, закусив до боли губу, она попыталась улыбнуться, в глазах блестели слезы. Лиса сдерживалась до последнего, держалась, улыбалась сквозь боль, сжав руки в замок до белизны кожи. Она сделала шаг назад и на чем-то споткнулась, упала на спину на пол. Момент и Лиса начинает то ли смеяться, то ли плакать. Плакать не от боли, от того, что она даже красиво уйти не смогла.  Смеяться, от того, что такая вещь, как случайность не дает ей уйти.  Алиса протерла глаза и надула губки не намереваясь вставать. Она была обижена на эту ситуацию и при этом рада, за новые синяки. Ведь теперь она точно не уйдет.