"Пугало, Пугало, Пугало," - у Крейна начинает раскалываться голова от шума в мыслях, потому что их двое - Джонатан и Пугало - это не один человек, а два разных. Мистер Бу спит, пока бодрствует доктор, воспринимая реальность истинно, со всей её серость, а не с желтым цветом страха, который скрывает во всю яркие головой глаза, словно бы под пеленой, душа своим прибыванием в человеке. Хотя нет. Вовсе и не душа, а заставляя жить. Джонни, малышу Джонни, которому всегда доставалось от сверстников, которого всегда окунали в грязь, как щенка, какой-то бродячей псины, которому нужно подохнуть в какой-нибудь трущобе, а не выжить. Крейна обожали избивать в детстве и унижать за то, что он был неказист и страшен, как казалось многим - непропорционален, с этими вечно сальными волосами и потерянным взглядом голубые глаз. Урод.
"Пугало, Пугало, Пугало," - снова в голове раздается голос второго "Я" вместе со скрежетом, которое создает прикосновение шприца к стене. Резко, противно и так невыносимо, что хочется противиться этому звуку, который давит на тебя, который просто заставляет существовать в неопределенности. Пугало любит Крейна, Пугало любит мучить Крейна, не входя в наступление, Пугало нравится, когда бывший доктор, псих ныне, уходит в полное отчаяние, вспоминая всё прошлое. Как умерла его подружка и Джонатан посодействовал этому - всунул столько газа её парню, что тот не мог понять, что он видит - кричал, бился в истерике, а потом сел за руль, взяв её с собой. О да, это было грандиозно - весь этот пожар - их смерти - Джонни было наплевать на неё, теперь, когда газ работал, когда он мог уничтожать своих врагов, одним только поражением в глаза. О, поверьте, это почти сладко осознавать такую власть в своих руках, из-за этого доктор и сделал перчатку с шприцами на пальцах. Хотя и в обыденности, он был не проще - баллончик с газом был при нем и маска. Всегда. Как ножи у мистера Джея, как монета у Харви Дента - это неотъемлемая часть всего тебя. Ты не можешь жить без этого. Пугало. ПУГАЛО. Пугало и есть Крейн, но маска, его счастье. Страх всем и доктор улыбается, смотря в потолок, особенно, когда его наблюдают в психушке, как самого непонятного психа - он может запутать, потому что знает больше, чем многие из врачей.
Его спрашивают, что он думает по этому поводу - он всегда говорит открыто - синдром зависимости и шизофрения, а еще мания и депрессия. О да, он не врет, вот только с его мнением все еще считаются и ему смешно, почти до открытого смешно. Он один раз спросил у одного врача об этом - сложно ли верить такому шизику как он, который хотел смести весь город страхом, чтобы эти ублюдки поубивали себя. Ему не ответили, но продолжили слушать его предположения, а вечером, уводя, его впечатал лицом охранник в стену, вроде бы сломав ему нос, Крейн не помнит, глаза закрыла пелена и он стал Пугалом - просто ржал, смотря на свою кровь. Это было смешно смотреть, как охранник боялся, пока вел его - боялся смотреть на психа, который просто ржал, ржал без причины. А утром ему предоставили доктора и даже сунули в новую камеру. А все из-за Рейчел - о да, подружка Дента постаралась, видите ли совесть сыграла своё по отношению к бывшему коллеге. Испорченная и доверчивая тварь, сказал бы ей в лицо Джонатан, но она же мертва - поверьте, он знает и об этом - здесь своя быстрота передачи новостей, если есть нужда в знании. Даже, если Рейчел была противна ему, то даже после смерти она мстила - Харви, Бетменом - у Джонатана от этого закатывались потухшие глаза, как они оба были противны. И его теперь понесло от осознания того, что он мог сделать. Пугало незримой тенью забирало адвоката к себе.
-Пугало заберет непослушных детей, - говорит Крейн еще больше скалясь в улыбке, а голубые глаза невозможно горят, почти безумием, пусть прокурор и понимает всё понятие вещей, но говорит, негромко посмеиваясь, продолжая истерику, - Бугимэн придет за ними, всеми, с мешком кошмаров, как Санта Клаус страха, - после этого Джонатан молчит, но начинает негромко повторять, - Пугало придет, Пугало, Пугало,- он говорит со своим вторым "Я", хотя то спит, но малыш Джонни ведь не так прост, о нет, Джонатан никогда не будет простым задохликом, который целуется со своей студенткой на заднем сидении машины, лишь потому что это кажется нормальным - его бесит сама мысль об этом. Ведь приятнее думать о том, как эта самая студентка смотрит на него и кричит, боится, бьется в истерике, потому что ей страшно. Прячется, пятится, бьет колени и руки, кровь, синяки, плач и её крики, испуганные глаза и тяжелое дыхание, что доктор, добрый доктор облизывает губы от радости, смотря на эту прелесть. Маска все еще на его лице, но ему так прекрасно, состояние эйфории от этого. Доктор Крейн - вы садист?! Эта мысль решает всё и маленькая овечка становится заколотой, её собственной косой - мгновенно - все еще теплое тело валится на пол, заливая его же кровью. Алой. Но такой некрасивой. "Желтый пошел бы больше," - думает в этот момент психиатр и псих в одном лице. А воспоминания улетучиваются, едва коса издает лязг по металлу. Противно, но доброму доктору нравится. Это как ногтями по полу, когда что-то большое утаскивает тебя, под кровать. Малыш Джонни любит убивать, насмотревшись на страх - его редко водили в кино, родители, потому что даже там их сына успевали избивать, такие же дети как он - Крейн никому не нравился, он был Пугалом еще тогда, давным давно. Один.
Один. Хотя не всегда. У Джонатана была чудесная мать - об этом он помнил всегда, не забывая ни на секунду, только об этом. Она всегда была рядом, с этим "заморышем" и тряпкой, которого избивали каждый сущий день, стирала кровь, обрабатывала ранки на детском лице. А потом тихо плакала, говоря, что боится, что он умрет и она не успеет, все время боялась, все время плакала, правда стирала свои слезы и вновь улыбалась, таща Джонни за собой. Её маленького милого Джонни. Хорошего мальчика и образцового ученика. А потом Джонатан начал таскать живность в дом - особенно крыс и начал их препарировать, потому что ему нравилась биология, потому что он зажегся ей, без остатка посвящая себя ей, до помрачения сознания, которое через десяток лет покинуло его, оставив лишь Пугало. Страх был его единственным другом, потому что единственное, что испытывали к ребенку - ненависть. Потому что Джонатан был гадким утенком, не способным постоять за себя. Это просто было никогда не нужно - люди били, люди были тварями, люди унижали его, разбивали лицо в кровь, кидали вниз по лестнице, кидали камни - это были обычные дети - им нравилось чувствовать своё главенство над ним - это ведь круто, когда кто-то боится тебя и забивается в угол, когда ты прикасаешься к маленькому ублюдку, сжимаешь его горло, а он не может даже закричать - бьется, хочет позвать любимую маму, но не может, потому что руки слишком сдавливают горло, а ты, едва ли, не умираешь, потому что руки не видят этого и ты слышишь сплошной чужой смех - неизгладимое впечатление, потому что хочешь убить их. ВСЕХ.
Кто знал, что у Джонатана снесет крышу, кто знал, что он уйдет в себя, кто знал... Пугало?! То, что всегда было внутри, то, что застилало глаза, то, что заставило его заниматься газами и убивать тех, кто мешал его сценарию. Это не Джокер - малыш Джонни тактик и любит идти по строгому сценарию, не останавливаясь не перед чем, потому что второе "Я" просыпается слишком резко. У Джонатана нету свободы от этого, потому что Пугало застилает глаза и приходит страх. Нету страшнее Страха, чем быть им. Ты перестаешь чувствовать что-либо, потому что люди становятся не важны. Он забыл как умерла его мать, об отце он не помнил даже, когда был студентом. Но их страхи он уже тогда использовал - на других. Малыш Джонатан не был собой - псих с косой и маской на лице, он разрезал чужие тела косой, потому что ему надоедали крики - он ненавидел крики, когда их было слишком много - это было порочно, а кровь на косе всегда выглядела алыми рубинами, что были в шкатулке его любимой. Безответно любимой девушки, которая посмеялась над таким как он и теперь... теперь была мертва, знаете, тогда Крейн был рад открытию. Пугало закрыл глаза, а потом открыл, лишь через месяц, когда она вовсе забылась, полностью стерлась из памяти. Ему было все равно, теперь. Он ненавидел их всех и каждого. Заставлял бояться.
"Пугало, Пугало, Пугало", - Пугало начало медленно раскрывать глаза, которые светятся желтым - сами глаза доктора поменялись, а еще он заметил знакомую фигуру. Мисс Харли. Малышка Арлекин Джокера. Маленькое солнце Аркхэма, наравне с Айви не бесящее его. Коллега, такой же псих, как он. Только еще и мила, по своему, слишком добрая и любящая, а порой, порой она сущий дьявол и это не может ни нравится. Злодеи есть злодеи.
-Мисс Харли, не хотите ли прогуляться со мной, до лаборатории, мне нужна будет ваша помощь, - бывший доктор, бывший прокурор и просто псих говорит с ней так, словно они до сих пор психиатры Аркхэма, но это не так. Он уменьшил расстояние между ними до минимума и теперь смотрел ей в глаза - у него они начинали гореть желтым. Пугало открыло глаза, - мне нужно будет провести эксперимент на наших новых друзьях, пока Вас не позовет Джокер, - у него еще ярче горят глаза. Псих. Псих начал просыпаться. Эксперимент - соотношения страха, новый Фобос. Фобос. Чужой страх.
